Урожайной на победы выдалась вторая неделя сентября 2011 года: ЗАО «Экон-Профи» удалось выиграть в судах первой инстанции сразу три налоговых дела, связанных с «однодневками». Причем в каждом случае был найдено собственное основание для отмены решения налоговиков, которые были поддержаны судами. Еще одно решение удалось значительно смягчить в досудебном порядке.

 

Принципиальным для нас стало «Пермское дело» (решение АС Пермского края от 14.09.2011 по делу № А50-24600/2010), разбирательства по которому длились более года, а сумма доначислений (с учетом штрафов и пени) составила приблизительно 65 млн. рублей. Сразу отметим – этот процесс был выигран в связи с существенным нарушением процедуры налоговой проверки, до разбирательств по существу вопросов дело не дошло. Два других дела касались московских налогоплательщиков и были выиграны по существу вопроса: налоговым органам не удалось доказать связи налогоплательщика с «фирмами-однодневками». О них, а также о мы расскажем в следующих рассылках, а теперь обратимся к «Пермскому делу».

«Пермское дело»: налоговики заврались

Предметом рассмотрения Арбитражного суда Пермского края стал спор между налоговой инспекцией и строительной организацией, занимающей не последнее место на строительном рынке уральского региона. Причиной спора стали обвинения налогового органа в привлечении на субподрядные работы «фирм- однодневок».

Несмотря на то, что результат выполненных такими фирмами-«однодневками» строительных работ вполне вещественен и может быть обозреваем даже непосредственно из окна налоговой инспекции, проверяющие пришли к выводу о том, что работы субподрядчиками не выполнялись, а документы от них подписаны неустановленными лицами, поскольку сами эти фирмы зарегистрированы на номинальных директоров.

Ситуация для строителей настолько же обычна, насколько и плачевна. Многие из них сталкиваются с практически неразрешимой проблемой доказывания фактически выполненных субподрядчиком работ, если тот «испарился» уже через полгода после исполнения договора. В нашем случае возникла именно эта проблема. Мы расскажем некоторые подробности этого спора, которые не попали в опубликованный текст решения Арбитражного суда Пермского края.

Инспекторы лукавят

В отношении нашего клиента инспекцией была проведена огромная работа по сбору доказательств его недобросовестности в работе с двумя субподрядчиками, которые обладали признаками «однодневности», да и дело попало к судье, которая месяцем ранее уже приняла отрицательное решение по одному из этих субподрядчиков. При этом ее не убедили ни наличие лицензии у субподрядчиков, ни реальность сделки. Ситуация патовая, однако, выход удалось найти. Но прежде, чем говорить о нем отметим один интересный факт, связанный с недобросовестностью налогового органа.

Как обычно, инспекция «прошлась» по заказчикам строительных работ, послав им соответствующие запросы, и отразила в решении по итогам проверки результат: многие их них не смогли подтвердить факт, что при строительстве их объектов генподрядчиком привлекались конкретные субподрядчики. В принципе, это не так уж сложно понять, ведь с момента осуществления работ прошло более 3 лет. И все-таки мы решили перепроверить эти результаты и обратились ко всем заказчикам с тем же вопросом. В основном результаты были те же, но один заказчик все же подтвердил присутствие субподрядчика на работах. Что интересно: налоговый орган не отразил ни в акте проверки, ни в решении направление этому заказчику запроса и получение от него ответа, хотя на руках контрагента имелся ответ, представленный в инспекцию, с отметкой о его получении.

Иными словами, инспекторы при принятии решения по итогам проверки учитывали только те запросы и ответы, которые выгодны им, а те, что подтверждали добросовестность налогоплательщика, просто игнорировали. Хотя по закону обязательно должны быть рассмотрены все доказательства, вне зависимости от того, кому они на руку. К слову, в суде представители налогового органа заявили, что именно этот запрос и этот ответ каким-то непонятным образом затерялся и не попал в материалы дела по налоговой проверке.

Несмотря на плачевность всей ситуации, дело все-таки удалось отстоять в суде по существенным нарушениям процедуры налоговой проверки со стороны налоговой инспекции.

Не по существу, так по форме

Дело в том, что выездная налоговая проверка проводилась инспекцией более полутора лет, включая дополнительные мероприятия налогового контроля, за это время люди, ответственные за взаимодействие с налоговым органом, успели смениться несколько раз. Однако зачастую инспекторы по привычке продолжают звонить знакомому должностному лицу и вручать ему различные документы, не утруждая себя проверкой его полномочий.

В нашем получилось так, что инспектор вручил уведомление о времени и месте рассмотрения материалов выездной проверке финансовому директору, который к тому времени был уволен «по статье» и вовсю судился с работодателем. То ли это была месть с его стороны, то ли попытка примирения, но факт остается фактом: бывший работник уведомление руководителю не вручил, тем более что тот в этот момент он находился на лечении в больнице.

Понятно, что налогоплательщик информации о времени и месте рассмотрения материалов налоговой проверки не имел, присутствовать не мог, а решение было принято в его отсутствие. Узнал он о принятом решении значительно позже, когда это самое решение попало к нему непосредственно в руки. Рассмотрение материалов проверки в отсутствии налогоплательщика является существенным нарушением процедуры, поскольку лишает его права давать свои пояснения. Это в силу прямого указания в п. 14 ст. 101 НК РФ является основанием для отмены всего решения. Понятно, что в суде налоговики пытались сопротивляться и доказывали, что налогоплательщик все же был уведомлен.

Так, они предъявили уведомление, подписанное уволенным работником, и копию доверенности этого работника. Они уверяли, что эта доверенность является подтверждением полномочий представителя, даже если он уволен. Так-то оно так, но доверенность была выдана финансовому директору на право заключения гражданско-правовых сделок в сумме до одного миллиона рублей. Ни одного слова в доверенности о праве взаимодействовать с налоговым органом указано не было. Пока работник осуществлял свои трудовые функции, проблем с передачей документов не возникало: все они передавались руководству в силу должностных обязанностей.

Более того, за полгода до увольнения работника, потерявшего доверие руководства, доверенность была изъята у него и официально отозвана через средства массовой информации (газету регионального уровня, широко известную в деловых кругах Уральского округа). Отметим, что увольнение работника стало громким событием на местном уровне, явилось следствием неоднократного нарушения им законодательства Российской Федерации и вынесения в его адрес предписаний прокуратуры об устранении нарушений. Ясно, что ранее оформленная доверенность никаким образом не могла быть предъявлена налоговикам в момент вручения уведомления.

Но и это не остановило инспекторов. Они утверждали, что налоговая служба должна была быть уведомлена об отзыве доверенности. Это утверждение вызвало недоумение, ведь доверенность-то была гражданско-правовой, и никто не знал, что по ней представляются интересы в налоговом органе. Поэтому и оповещать инспекцию об ее недействительности никому в голову не пришло.

Казалось бы, все понятно и дело выиграно. Но не тут-то было. Осознав свою ошибку и понимая, что такой промах грозит отменой решения и соответственно всех доначислений налогоплательщику, представители инспекции в суде пустились на отчаянный шаг.

Налоговики решились на фальсификацию?

На очередном судебном заседании вдруг выяснились новые обстоятельства. Оказывается, другой представитель налогоплательщика был дополнительно уведомлен о месте и времени рассмотрения материалов налоговой проверки телефонограммой. Притом что в предыдущих судебных заседаниях налоговый орган о телефонограмме не упоминал, более того на вопросы суда отвечал, что никаких телеграмм, заказных писем и иной корреспонденции в адрес налогоплательщика не посылал. В доказательство была представлена телефонограмма, журнал учета исходящих телефонограмм, распечатка звонков от оператора связи. Пояснить, почему ранее давались иные ответы, налоговики не смогли. Соответственно, сразу сложилось мнение, что документы были составлены непосредственно в ходе судебных разбирательств, т.е. сфальсифицированы.

Получив на руки все эти бумаги, мы принялись их изучать и обнаружили, что звонок был произведен с сотового телефона сотрудника налоговой инспекции на сотовый телефон уполномоченного представителя. Тут же был, конечно, опрошен тот самый уполномоченный представитель налогоплательщика, который якобы и получил злополучную телефонограмму, благо он находился в зале судебного заседания. Из его пояснений было установлено, что звонок был обусловлен личными мотивами, ввиду давней дружбы двух молодых людей, которой, к сожалению, был положен конец принятым судебным решением.

Стало ясно, что телефонограмма была придумана накануне судебного разбирательства. В результате чего нам не оставалось иного выхода, как заявить о фальсификации доказательства в суде, что, увы, в силу ст. 303 Уголовного кодекса РФ является уголовным преступлением.

Единственным способом проверить, когда именно был составлен документ, является техническая экспертиза давности изготовления документа, предполагающая химический анализ чернил, которые были использованы при его составлении. Поэтому нами было заявлено ходатайство о проведении такой экспертизы. Однако инспекция всячески препятствовала ее проведению, наложив запрет на произведение вырезок из документа. А без них провести химический анализ исследуемого материала невозможно. Тем не менее, эксперты смогли установить идентичность ручек, которыми были выполнены подписи на телефонограмме от июля 2010 года и на письменных пояснениях для суда в январе 2011 года. Указать точную дату выполнения надписей эксперты не смогли. Таким образом, вопрос о фальсификации документов остался нерешенным.

В дополнение к технической экспертизе налогоплательщик самостоятельно обратился в экспертное учреждение для проведения почерковедческой экспертизы журнала учета исходящих телефонограмм. Она показала, что весь журнал составлен почерками не более чем 7 человек, несмотря на гораздо большее количество фамилий и подписей лиц, присутствующих в этом журнале.

Учитывая вышеизложенное, суд не посчитал такую телефонограмму надлежащим доказательством уведомления налогоплательщика о времени и месте рассмотрения материалов налоговой проверки, и согласился с налогоплательщиком, в том, что его право присутствовать при принятии решения о привлечении его к ответственности ущемлено. Поскольку это является значительным нарушением процедуры выездной налоговой проверки, решение, принятое налоговым органом, было отменено полностью.

• Назад
• Вперёд